Как это было. Мемуары редактора Тольяттинское обозрение

Как мне сделали предложение

Сразу после того как я перестал мечтать стать клоуном Олегом Поповым, космонавтом и летчиком-испытателем, мне захотелось быть писателем. Или, на худой конец, журналистом. Приключилась со мной эта беда в девятилетнем возрасте, после того как я прочитал книжку Жюля Верна “Таинственный остров”, где наряду с капитаном Немо действовал неотразимый репортер, который мне нравился гораздо больше, чем смурной капитан.

Удачный случай воплотить свою детскую мечту в жизнь мне подвернулся только лет через четырнадцать - в 1993 году. К тому времени я уже догрызал гранит науки в Самарском педагогическом институте на отделении русского языка и литературы. Счастливый случай заключался в том, что в этом же учебном заведении трудился тогда еще простой преподаватель литературы Александр Князев (ныне известный медиа-магнат, глава Самарского ГТРК, известный тольяттинцам как ведущий телепрограмм “Студия-2” и “Моя губерния”, “Поворот судьбы”). Однако, повторим, тогда он был только еще в преддверии своей головокружительной карьеры и замысливал свой первый проект - создание не имеющей прецедентов независимой частной газеты “Все и все”.

Деньги для издания газеты Князев нашел у своего дальнего родственника Владислава Маршанского, который держал несколько киосков звукозаписи, занимался ростовщичеством и в те времена считался крупным бизнесменом. Что же касается журналистских кадров, то Князев решил вербовать их в своем же институте и попросил знакомых преподавателей присмотреть среди студентов наиболее толковых и направлять к нему. Так я и мой друг и сокурсник Игорь Изотов оказались на собеседовании у Александра Князева, готовящегося стать редактором.

***

Редакция будущей первой частной газеты находилась в запущенной трехкомнатной квартире, судя по всему, сданной в аренду какими-то алкоголиками. Вступая в нее, мы несколько робели, предполагая, что редактор - существо сверхъестественное и может испепелить простого неподготовленного человека взглядом. На деле Александр Князев оказался невысоким коротко стриженным мужчиной, своей энергичностью напоминающим вождя мирового пролетариата. Он осведомился, имеется ли у нас опыт работы в газетах, и, узнав, что такового не имеется, очень обрадовался. Потому что “легче научить заново, чем переучивать”.

Уже через пять минут у нас завязалась с ним оживленная дискуссия (порой переходящая во взвизгивание) о судьбах России и ее роли в мировой цивилизации. В самом разгаре ее Князев объявил нас самоуверенными недоучками и сказал, что к газете нас нельзя подпускать на пушечный выстрел. После чего сделал странный вывод - “сработаемся”. Так мы стали журналистами.

***

Главным и далеко не единственным достоинством Александра Князева была его полная свобода от идеологических догм - можно сказать, в то время он был живым воплощением мечты о свободе слова. Для “Все и все” образца 1993 года не существовало запретных тем. “ Вы должны писать обо всем, невзирая на последствия, - внушал он нам, молодым журналистам. - Люди имеют право знать, что происходит вокруг них”. Одним словом, он предоставил нам полную свободу.

И мы писали. Мы совали носы всюду, куда только можно и куда нельзя. Сейчас это кажется странным, но нам, не имевшим тогда никакого опыта, одним упорством и задором удавалось раскручивать многие запретные в то время темы. Мы с одинаковым азартом кидались исследовать жизнь проституток и монашек, махинации властей и жизнь криминальных авторитетов. Пожалуй, в то время мы до конца не понимали, чем это может для нас обернуться. Но нам везло - угрозы, которые сыпались на наши головы, мы не принимали всерьез, и, может быть, поэтому все обходилось.

Денег мы получали немного, но это не имело для нас большого значения. Мы ощущали себя первопроходцами, открывающими для наших читателей тайные, доселе тщательно скрываемые стороны жизни губернии. И высшей наградой нам были их интерес и признательность.

Наши коллеги из изданий, полагающих, что главная цель журналистики - отчеты с партийных конференций, гадали, когда же власти наконец запретят эту наглую газету. И с изумлением наблюдали, какими бешеными темпами растет наш тираж. Меньше чем за год тираж “Все и все” достиг 120 000 экземпляров и сделал к 1994 году газету самым крупным изданием области.

“Тачка цвета крови”

Так получилось, что в процессе работы во “Все и все” меня все более занимала тема криминального мира, который тогда еще только-только поднимал голову и, изумляясь, что ему никто не сопротивляется, начинал подминать под себя бизнес, политику и другие сферы народного хозяйства. Победоносному шествию организованной преступности немало способствовали кошмарные, наводящие ужас истории о всемогуществе криминальных кланов - беспощадных, таинственных и всесильных.

Власти же продолжали пребывать в сладких иллюзиях ушедшей социалистической эпохи и категорически утверждали, что организованной преступности у нас нет (да и откуда ей взяться - ведь никогда не было). А раз нет оргпреступности - то как с ней бороться?

В это же время в Тольятти разворачивалась первая в истории области (и одна из первых в России) полномасштабная рэкетирская война. На улицах города стали среди бела дня расстреливать одного за другим молодых людей, имеющих отношение к тем или иным группировкам. Загрохотали взрывы. Горожане, прежде полагавшие, что подобное может происходить только в сериале о комиссаре Каттани, были просто ошарашены. Милиция хранила гордое молчание, намекая на то, что взрывы и стрельба на улицах - дело житейское и беспокоиться особо не о чем. А журналистам, пытавшимся выяснить, что же творится в городе, намекали, что это не их собачье дело и что, если они и дальше будут проявлять несанкционированный интерес, у них самих могут возникнуть незапланированные проблемы.

Одним словом, самой судьбой было предопределено то, что мы занялись расследованием этой серии убийств.

***

Самое трудное было начать. У нас не было никаких зацепок: кто, за что и кого убивает. Как я уже говорил, правоохранительные органы скрывали любую информацию, хотя бы отдаленно могущую пролить свет на происходившее в городе. Вплоть до изъятия из уголовных сводок самих эпизодов убийств. Около месяца поисков у нас ушло совершенно впустую. Трудно сказать, сколько ответственных лиц нам пришлось обойти. Одни сами ничего не знали и не понимали - хотя и изображали из себя опытных и загадочных пинкертонов. А те, кто что-то знал, предпочитали хранить это при себе, не желая лишних проблем. Нам никак не удавалось преодолеть стену молчания. Пока не помог счастливый случай.

Когда мы совсем уже было отчаялись и готовы были махнуть на все рукой, ко мне в УВД подошел прежде незнакомый опер, отвел в сторонку и пообещал выдать полную информацию о той стрельбе, которая шла в городе.

Это был Дмитрий Огородников, жуткий расстрел которого недавно потряс весь город. Но тогда его имя ни о чем мне не говорило. Свой поступок Дима объяснил тем, что милицейское начальство бездействует, не желая признавать, что ситуация в городе давно вышла из-под контроля. А потому он готов пойти на нарушение должностных инструкций, лишь бы сдвинуть дело с мертвой точки.

Все было как в детективе. Дмитрий назначил мне конспиративную встречу ночью в милицейском участке, во время своего дежурства. А дабы начальство ни о чем не заподозрило, я должен был изображать то ли задержанного, то ли пострадавшего. Однако на этом романтика кончилась, и началась проза жизни. Похоже, за время, что прошло до встречи, Дима подумал-подумал и решил, что путь самопожертвования ради всеобщего блага - не то, о чем он мечтал. Одним словом, он передумал. Прямо он мне этого не сказал, но стал делать занятой вид, ожидая, очевидно, что я уйду, не дождавшись обещанного разговора. Но не на такого напал. Я сидел возле его кабинета и ждал. Такая игра продолжалась с десяти часов вечера до пяти часов утра. И когда по окончании дежурства Дмитрий направлялся домой, он был немало удивлен, увидев, что я, изможденный, но не сдающийся, еще нахожусь в засаде.

Очевидно, угрызения совести сделали свое дело, и он за пятнадцать минут в общих чертах набросал картину того, что происходит в Тольятти. Для статьи этого было мало, однако это была уже серьезная зацепка. Еще две недели на этот раз целенаправленных поисков - и первая статья в области (и одна из первых в России), посвященная организованной преступности, была в целом готова. Назвали мы ее “Тачка цвета крови”.

Мы опасались, что редактор не пустит статью в номер - побоится последствий. Однако наши страхи были беспочвенны. Когда ответственный секретарь прочитал наш материал, он позвонил в типографию и попросил увеличить тираж газеты на 20 тысяч экземпляров.

***

Только в то время колоссального дефицита информации одна статья могла наделать столько шума. Люди буквально передавали газету из рук в руки, зачитывая ее до дыр. Гамлет Оганесьянц (псевдоним, которым была подписана эта статья) за несколько дней сделался народным героем, разоблачающим мафию. Люди гадали - когда же всесильная Коза Ностра отомстит и подвесит наглого журналиста за пятки. Некоторое время редакция провела в напряженном ожидании, прислушиваясь, не шуршат ли шины бандитских автомобилей на пути из Тольятти. Однако бандиты так и не появились.

Неприятности поджидали нас с другой стороны. Руководство правоохранительных органов, мало знакомое с русской пословицей про зеркало и рожу, сочло, что в разгуле преступности виновны мы, журналисты. И стало таскать нас по допросам и собеседованиям. Требовать, чтобы мы выдали им источники информации и более подобными публикациями не занимались, потому что незачем попусту будоражить народ. Естественно, что своих друзей в правоохранительных органах мы не сдали (как не делали этого и никогда после). Конечно, милицейские процедуры были не совсем приятны. Однако дело было сделано. В городе впервые открыто заговорили об организованной преступности. А еще через некоторое время проблема была признана официально и на российском уровне. Стали создаваться отделы по борьбе с оргпреступностью. Заказные убийства - выделяться в общие уголовные дела и, соответственно, расследоваться. И т.п.

Мы вовсе не приписываем себе все заслуги по организации борьбы с нарождающейся мафией. Однако в том, что наши правители хотя бы признали, что государство серьезно заражено коррупцией и организованной преступностью, есть немалая заслуга многих российских журналистов. Которые своими публикациями не позволяли властям стыдливо отводить глазки в сторону всякий раз, когда на улицах раздавались взрывы и автоматные очереди.

На родину

Несмотря на то, что мой тогдашний редактор Александр Князев не сильно зажимал журналистов, была у него одна черта, которая мне шибко не нравилась. Редактируя тексты, он порой настолько изменял их, что родная мама их не узнала бы. Что вызывало с моей стороны жуткое сопротивление и рождало жаркие споры, в которых я старался отстоять свое авторское право. Но поскольку начальником был Князев - то и победителем оказывался, как правило, он. Оглядываясь назад, сейчас понимаешь, что и я, молодой журналист, и он, молодой редактор, в большинстве случаев совершенно напрасно тратили драгоценные калории на споры. Как правило, наши разногласия были не принципиальны, и сейчас, по прошествии лет, они кажутся мне смешными. Однако тогда, после двух-трех незначительных редакторских исправлений, мне уже чудилось, что статья буквально изнасилована, и я, наподобие раненого испанского быка, бросался в бой. Одним словом, во “Все и все” мне становилось несколько тесновато. И когда пришло приглашение из Тольятти возглавить криминальный отдел в нарождающейся газете “Миллион” - я не долго раздумывал, прежде чем принять это предложение. Условия были самые заманчивые. Полная свобода творчества плюс хорошая зарплата.

К тому же я возвращался в родной город, что было так же немаловажно.

Деловой еженедельник

Придя в "Миллион", я возглавил криминальный отдел, но, поскольку журналистов катастрофически не хватало, мне приходилось все делать самому. Раскручивая работу криминального отдела, я уже имел кое-какой опыт и информационные связи, так что расследования шли намного легче, чем это было во “Все и все”. Ряд острых публикаций, посвященных все той же организованной преступности, вскоре привлек внимание к газете и нажил нам новых друзей и новых врагов.

Однако к тому времени нас уже не устраивала та ситуация, когда к нашим статьям власти относились по принципу - “собака лает - ветер носит”. Как правило, действия главных городских силовиков после очередной публикации сводились к обвинениям журналистов в нагнетании страстей. После чего, посчитав свой долг служителей закона выполненным, они вновь забывали о существовании в городе бандитов. А воз оставался по-прежнему на месте. В городе шла стрельба, а люди, виновные в убийствах, продолжали разгуливать на свободе.

Обиженные подобным равнодушием правоохранителей, мы решили немножко их расшевелить. И проследили одно из уголовных дел, связанное с бандитскими перестрелками, от его бодрого начала и до благополучного освобождения преступника в зале суда. Тем самым выявив всю цепочку чиновников, приложивших руку к развалу дела.

Тогда мы еще не знали, во что ввязались.

Битва в Портпоселке

Итак, наше внимание привлекло дело о перестрелке, состоявшейся 13 марта 1994 года в Портпоселке, возле тургостиницы “Жигули”. Тогда сражение развернулась между братвой Сироты и шейкинскими пацанами, которые не поделили зоны влияния. С обеих сторон в столкновении участвовало до семидесяти человек. Апогеем битвы стал расстрел шейкинским бойцом Мингалевым машины с сиротенковским пацаном внутри, в результате чего у последнего оказались прострелены обе ноги. И еще несколько пуль застряли в самой машине – что, возможно, и спасло ему жизнь.

В тот раз милиция сработала на удивление оперативно и прибыла на место происшествие сразу после того, как все бандиты успели смыться. Наиболее смелые оперативники бросились в погоню за убежавшими в лес преступниками. И вскоре двоих нагнали. Одним из них оказался тот самый Мингалев, который расстрелял машину. Вообразив, что его преследуют представители сиротенковской группировки, чтобы отомстить, он открыл по сотрудникам милиции огонь из пистолета. Однако, как я уже писал, опера были храбрые и пуль не испугались. Мингалев и его товарищ были арестованы. Неподалеку в лесу были задержаны еще двое участников портпоселковского побоища, один из которых нес под мышкой обрез.

Казалось бы, правоохранительным органам на этот раз можно аплодировать. Преступники задержаны, и их ждет суровое и неизбежное наказание. Тем более что они стреляли в сотрудников милиции - а это, как известно, Фемида расценивает как одно из самых серьезных преступлений и карает наиболее жестоко. Однако наше расследование вскоре показало (и прежде всего нам самим), что сегодня есть такое закон.

Три года условно

Как я уже писал, мы решили проследить всю цепочку, которую прошло уголовное дело Мингалева до вердикта суда.

Сначала дело попало в руки следователю милиции, который честно обнаружил в нем признаки покушения на убийство и передал его в прокуратуру, поскольку расследование преступления такой тяжести не в полномочиях милиции.

Через некоторое время прокуратура вернула дело назад с заключением, что покушения на убийство здесь нет, а, скорее всего, имеет место злостное хулиганство.

Следователь милиции удивился, но дело к производству принял. А поскольку кроме мингалевского на нем висело еще двадцать разных дел, то он быстренько подогнал его под прокурорское определение и передал государственному обвинителю.

Государственным обвинителем, который должен контролировать работу следствия, была слабая женщина, и разбираться в рэкетирских разборках ей вовсе не хотелось. У нее, возможно, были проблемы и поважнее. Одним словом, она предпочла не заметить многочисленных недоработок и шероховатостей дела и отправила его в суд.

Судья тоже была женщина. К тому же, по слухам, ей дали взятку. В результате Мингалев, ранивший из пистолета человека, стрелявший в сотрудников милиции, получил условный срок и был освобожден в зале суда.

Что же касается остальных арестованных, которые не стреляли в милиционеров, то их отпустили буквально на следующий день после задержания. Включая и того, который бродил по лесу с обрезом. Потому как он написал объяснительную о том, что нашел оружие неподалеку в кустах и как раз нес сдавать его в милицию.

Так просто нас не схаваешь

Когда мы все это опубликовали, то ожидали бури народного негодования или еще чего-то подобного по отношению к тольяттинскому правосудию. Однако буря пришла совсем с другой стороны.

Вскоре мы на собственной шкуре почувствовали, насколько зачастую интересы тольяттинских преступных кланов и правоохранительных органов переплетены между собой. Ибо на этот раз мы конкретно и всерьез задели и тех и других. На основании нашей статьи (попади она в вышестоящие инстанции) можно было проводить служебные расследования, назначать новый судебный процесс и отправлять преступников за решетку. Естественно, что чиновники от закона не хотели лишаться своих кресел, а рэкетиры - свободы. Первая и не вполне умная мысль и у тех и у других была - наказать пронырливых журналистов. Не совсем умная - поскольку после публикации “давить” журналиста совершенно бессмысленно - дело-то уже сделано, а вот скандал мог разгореться еще больше.

Вскоре после выхода статьи наши информаторы сообщили, что бандитами всерьез обсуждается возможность покушения на нас. Реальной пользы от этого для бандитов, конечно, не было, но зато моральное удовлетворение они бы получили.

Не замедлили проявить свою реакцию и прокурор с судьей, замешанные в этом деле. Оба они посетили нашу редакцию и потребовали опровержений. Кроме того, с прокурором у нас состоялся и конфиденциальный разговор, в котором он намекнул, что ему известен мой домашний адрес - и мало ли что может произойти. Учитывая, что у меня был маленький ребенок, - меня это мало порадовало. Судья же, выставив себя безвинно оклеветанной, подговорила десяток своих коллег, и они подали совместный иск на газету за оскорбление их совокупного достоинства. Правда, при этом произошел небольшой казус. В своем заявлении судьи перепутали Уголовно-процессуальный с Уголовным кодексом (для профессионалов ошибка непростительная), и потому их иск представлял из себя полную абракадабру.

Несмотря на этот казус, наше положение было более чем незавидным. Но извиняться за то, что написали правду, мы не собирались.

Друзья идут на помощь

В то же время, как сообщали наши друзья, ситуация продолжала накаляться. Нужно было срочно что-то предпринимать. И тогда мы обратились за помощью к нашим друзьям - журналистам из области. И большое им спасибо - никто не отказал нам в поддержке. Ряд газет и областное телевидение выпустили информационные сообщения о нашей “беде” - назвав при этом имена тех, кто на нас “наезжает”.

Эффект был удивительным. Все сразу стихло. И больше герои этой статьи нас не беспокоили.