Как это было. Мемуары редактора Тольяттинское обозрение
Валерий Иванов (Гамлет Оганесьянц).
Часть 3. Как превратить город в кормушку
Почему наши пути с Жилкинаым разошлись
После победы Жилкина на выборах коммерсанты, которые активно его поддерживали, получили от муниципалитета благоприятные условия для заключения разнообразных финансовых сделок. Одной из таких коммерческих структур был Торговый дом “Ада” во главе с Павлом Алешкиным, который получил возможность обналичивать деньги с бюджетных автомобилей.
Скандал с “Адой”, когда она не вернула в бюджет 180 миллиардов рублей, случился через полгода после прихода Жилкина к власти. Именно начиная с этого времени, у нас стали неотвратимо портиться отношения с муниципалитетом.
Несмотря на то, что вина Жилкина в этом бесспорна, я не думаю, что этот “кидняк” он планировал. Скорее всего он сам оказался заложником той системы коммерческих взаимоотношений, которую он строил вокруг городского бюджета и которая в итоге подмяла и его самого.
Дело в том, что, конечно же, Жилкина не могла, по всей видимости, устроить зарплата мэра в девять тысяч рублей. Но напрямую воровать из бюджета он тоже едва ли хотел. Скорее всего он мыслил следующим образом: мол, раз я приношу городу такую пользу, то, видимо, я вправе получить какой-то процент с этого. И тогда, видимо, стали возникать частные компании, которые, с одной стороны, должны были приносить городу пользу, расшивая его долги. С другой стороны, они за это должны были получать прибыль. Мол, и волки сыты, и овцы целы.
Видимо, тот первоначальный тоненький денежный ручеек не только радовал карман нашего мэра, но и незаметно менял его сознание. Этот ручеек потихоньку расширялся и в конце концов превратился в широкую реку. И тогда, видимо, то, что должно было быть следствием благородной хозяйственной деятельности Сергея Федоровича (я имею в виду получение финансового вознаграждения за проделанную работу), постепенно превратилось в главный смысл его нахождения на этом посту.
Что же касается руководителя “Ады” Павла Алешкина, то он, очевидно, не был столь романтичен, как его друг Жилкин. Через полгода после прихода Жилкина к власти Алешкин взял из городской казны 180 миллионов рублей. Безвозвратно. Видимо, Павел Дмитриевич посчитал, что Жилкину деваться будет некуда. Раздувать скандал ему будет не с руки, тем более если с ним поделиться. И скорее всего так бы оно и случилось. Ведь если бы мэр признал, что Алешкин своровал эти деньги, и возбудил бы против него уголовное дело, тем самым он обвинил бы и себя. Потому что не кто иной, как Жилкин подписал роковой договор с Алешкиным.
Скандал был бы замят, если бы не одно обстоятельство.
Создавая муниципалитет и резонно опасаясь быть подмятым Алешкиным, хитрая лиса Жилкин привлек в первые вице-мэры Виталия Зыкова - человека, принадлежащего другой финансовой группировке. В сложном Жилкинском пасьянсе Зыкову отводилась роль противовеса. В случае непредвиденных обстоятельств.
И противовес сработал. Правда, тогда, когда этого меньше всего хотелось Жилкину. Но было уже поздно.
Зыков, которого не устраивал дисбаланс, когда через Алешкина прокачивалась значительная часть финансовых средств, причем прокачивалась посредством сомнительных операций, поставил этот вопрос ребром.
Обладая широкими связями в правоохранительных органах, в банковской среде и зная, по его собственному заявлению, что у Алешкина на счетах скопились огромные суммы денег, Зыков потребовал от мэра ответа на свои вопросы.
При этом, с одной стороны, Зыков играл на город, то есть, оглашая возможные убытки, он стремился уберечь город от дальнейших финансовых потерь. А с другой стороны, он, видимо, пытался убрать своих конкурентов.
Разразился скандал.
Об алешкинском невозврате стало известно нам. Этот вопрос был вынесен на рассмотрение в думу. И им вплотную занялся спикер Дроботов.
О, как долго мы готовили этот материал! Два или три месяца у нас ушло на детальное изучение ситуации, главным образом, - документов. Тем более что, поднимая вопрос о пропаже таких денег, нам никак нельзя было ошибиться.
Это уже потом мы наловчились. Уже потом по одной заявке в думе мы уже могли сказать, какая схема будет закручена и сколько процентов город на этом потеряет. И кто получит эту прибыль вместо города.
Но все это будет уже потом. А тогда я встретился с мэром еще до написания статьи с тем, чтобы услышать его объяснения происходящего. Жилкин предлагал не предавать этот скандал широкой огласке, заверяя меня, что он будет добиваться возврата долга и что этот вопрос разрешим. Он говорил, что сделает для этого все и что 170 миллиардов активов подлежат возврату. А когда я высказывал сомнения, Жилкин меня убеждал, что все будет нормально, что “Ада” прилагает усилия к возврату этих денег и что предавать огласке это не стоит. (Как известно читателю, мы не приняли это предложение.)
Я и до сих пор убежден, что не было у Жилкина резона затевать такую операцию с “Адой”. Так грубо, тупо лишать себя дальнейшей политической карьеры... Но, оказавшись подставленным своими ближайшими соратниками, Жилкин вместо того, чтобы тогда отмежеваться от них, добиваться возврата денег в бюджет, стал проводить весьма мягкую и либеральную линию по отношению к ним. А вскоре Жилкин еще больше подтвердил свою привязанность к алешкинскому курсу: пригласил на это место ушедшего из муниципалитета Зыкова - Владимира Ягутяна, представителя той же финансовой группировки. Заняв должность первого вице-мэра по экономике, Ягутян сразу заявил, что Алешкин - его хороший друг...
На “кидняке” Торгового дома “Ада” Жилкин, по-видимому, и сломался. И если прежде он лелеял мысли о том, как принести пользу городу, то теперь, видимо, отбросил все свои романтические иллюзии и попросту стал работать себе на карман.
На протяжении полугода после этого я все еще верил, что Жилкин выполнит данное мне обещание вернуть деньги в бюджет. Но время шло, а ничего не изменилось. Я понял, что мэрское слово не будет сдержано, что просто-напросто идет игра. А в это время “Ада” рассовывает свои активы по разным местам.
Наши отношения с мэрией стали резко портиться. После выхода в свет нашей разоблачительной статьи про 180 миллионов мэр издал постановление о муниципальной тайне, закрыв тем самым вход прессе в коридоры власти.
Мы не снимали своих требований по поводу возврата долга. И в конце концов мэрия вообще закрыла от нас всю информацию. Считалось чуть ли не преступным давать информацию “ТО” со стороны почти всех городских ведомств.
Так началась конфронтация властей с независимой прессой - обычный процесс, который в таких случаях происходит во всех странах мира. И во всех странах эта конфронтация заканчивается одним и тем же - власти уходят. Но это будет уже потом.
Как превратить город в кормушку
Между тем, город постепенно превращался в кормушку городских властей. Молодые и жадные пришли к власти и стали набивать карманы.
Та же самая Муниципальная финансовая компания, прокачивающая через себя большую часть городского бюджета, являлась частной конторой и распоряжалась городскими деньгами, оставляя себе прибыль. С официальной точки зрения, все было правильно, прибыль была якобы небольшой, и в этом вроде бы не было ничего предосудительного.
Но, по нашим подсчетам, помимо официальной существовала еще и неофициальная прибыль, которая должна была составлять 10-12 процентов от половины всего городского бюджета. Это были огромные деньги. Люди ездили на джипах, покупали яхты за 200 тысяч долларов, в то время как старушкам на их жалкие пенсии нечего было есть.
И это далеко не единичный пример.
Энергетика города передавалась самарским газовикам за неведомые услуги.
Старые, надежные и проверенные временем городские предприятия искусственно обанкрочивались и предавались в руки близких Жилкину управленцев. Пример тому - действующее предприятие тепловых сетей Комсомольского района МПТС, через которое проходили крупные деньги неподконтрольные прожилкинской коммерческой группировке. Муниципалитет не мог смириться с этим, и власти пошли на банкротство этого предприятия только для того, чтобы прибрать все к своим рукам. И, действительно, на весьма устойчиво стоящем на ногах предприятии было введено внешнее управление, и финансовые потоки потекли отныне по тем руслам и к тем фирмам, куда указывал Жилкин. А указывал он все в одну сторону.
Можно привести еще массу аналогичных случаев. Вся политика муниципалитета строилась из принципа: где еще урвать кусок? Выстраивались постоянные взаимозачетные схемы, где вместо “живых” денег шли в ход векселя. Огромные взаимозачеты с ВАЗом, когда долги суммой 240 миллионов рублей отдавались за 60-70 миллионов рублей “живых” денег, и никто не хотел отвечать на вопрос: куда же девались остальные деньги. Вопрос риторический…
Поход в политику
Естественно, мы не могли молчать.
И если моя карьера журналиста начиналась с разоблачения преступных кланов, организованной преступности, то потихоньку в процессе работы возникло понимание, что эти самые банды являются всего-навсего надводной верхушкой айсберга. Бандиты подбирают лишь смешные и жалкие крохи.
А главные преступления совершаются у бюджета. Основные преступники – казнокрады, потому что там самые большие деньги, ведь все мы, каждый из своей кубышки, платим по копейке в бюджет. Это складывается в миллиарды рублей, которые разворовывают негодяи.
Понимание этого заставило меня заниматься изучением политики. За это время мы разоблачили не одну и не две финансовые операции с нашими общими городскими деньгами. Разобрались, какие решения и почему принимают городские власти. Наши журналисты присутствовали на заседаниях городской думы чаще, чем многие депутаты, - мы следили за этим очень пристально. И объясняли весь этот хитрый механизм использования городских средств в личных нуждах.
Но вскоре нас перестала устраивать только информационная и разъяснительная функция нашей газеты. Мы публиковали свои статьи, но не видели изменения ситуации. Мы устали от отношения: “Собака лает, караван идет”.
Действительно, сколько можно писать: “Коррупция!”, “Казнокрадство!”, “Криминал!”. В конце концов люди привыкают к этому. И им уже кажется, что так и должно быть. Но это не правильно. И кто-то должен это менять.
Так мы пришли к мысли, что надо не только писать, но еще и что-то делать.
Имея в руках такой мощный орган, как "ТО", важно не только критиковать, но и представлять людям какие-то конструктивные предложения и добиваться их воплощения.
С этого начался наш поход в политику, началось движение "Четвертая власть".
“Четвертая власть”
В ее учреждении участвовали большинство лидеров низовых общественных организаций. Участниками движения стали люди, которые сегодня не имеют денег, потому что честные и не хотят воровать. Объединившись, мы создали движение в защиту прав тольяттинских налогоплательщиков "Четвертая власть". “Четвертая власть” - это не власть ТВ, прессы, а в ее истинном значении власть общественного мнения, власть рядовых тольятинцев.
Я убежден, что любая газета может называть себя влиятельной, если представляет реальное мнение рядовых горожан. В противном случае она умирает либо становится чьим-то органом пропаганды и тоже умирает.
Основные цели и задачи движения “Четвертая власть” - это создание подконтрольности, прозрачности власти. Это создание механизма, при котором бы народ сам распоряжался своим бюджетом. А власти помнили, что они являются всего лишь наемными работниками своих работодателей, т. е. рядовых тольяттинцев. И, соответственно, делали бы то, что им указывает народ.
Мы принимали к себе представителей всех движений и партий, которые не компрометировали себя воровством бюджетных средств и которые были заинтересованы в решении той или иной городской проблемы. У нас были представители “Единства”, коммунисты, “зеленые”... Нас вообще не интересовало, кто к какой партии принадлежал. Нас интересовало, готовы ли люди делать конкретную работу по решению конкретных проблем нашего города.
И как только "Четвертая власть" провела учредительное собрание, мы взялись за решение пенсионной проблемы...